Опубликовано 30.08.2007, по материалам Константина Колесова.

Замечательный владимирский писатель Сергей Константинович Никитин, уроженец Коврова, что на Клязьме, отметил:

"Я видел много российских рек и вовсе не по пристрастию туземца могу сказать, что Клязьма с ее притоками - один из самых красивых речных бассейнов средней России... Я давно замечал, что река, вблизи которой вырос человек, накладывает своеобразный отпечаток на его характер. Даже глаза щурят по-разному волжане и дончаки, днепровцы и уральцы, клязьминцы и деснинцы. И если говорить о Клязьме, то я сказал бы, что она вплетает в характер человека какую-то лирико-меланхолическую жилку, начинающую нежно вибрировать от соприкосновения с природой даже в каком-нибудь отчаянном ковровском ушкуйнике, кому, как известно, сам черт не брат..."

На фото: Буксир "Шуя" на Клязьме в районе д.Налескино. Фото Фарафонова Р.В., 2009 г.

Река Клязьма - самый крупный и полноводный левобережный приток Оки, впадающий в нее на 89,8 километре судового хода близ городка Горбатов (Нижегородская область). Река протекает по территории двух областей - Московской и Владимирской. Географически ее естественный исток расположен в Солнечногорском районе Московской области, но фактически, после строительства Канала имени Москвы, река образуется от слияния попусковых вод Клязьменского и Учинского водохранилищ. Устье Клязьмы расположено на границе Владимирской и Нижегородской областей.

Длина реки 647 километров, из них почти 290 километров (от Владимира до устья) судоходны вплоть до 2004 года. Однако ввиду того, что ныне земснаряды практически не чистят русло реки, настоящим судоходство можно считать начиная от бывшей пристани им. 8 февраля. Выше по течению - судоходство условное. Условное потому, как и от бывшей пристани вверх по течению приличному катеру можно пройти только на водомёте, ибо сразу за 8 февраля образовались высокие песчаные намывы, где реку можно перейти вброд максимум по пояс или проплыть только на навесном моторе. Имеется один давно не судоходный приток - река Теза. Местами Теза сильно заболотилась, деревянные шлюзы имеют историческое значение, охраняются и постоянно не действуют. Хотя пару лет назад началась их реставрация и возведение новых сооружений. Глядишь скоро откроют Тезу для свободного плавания.

Клязьма - типичная равнинная река. Уклон от истока до устья - менее 100 метров. Средний уклон - 0,00016 м. Течение в межень спокойное и медленное (0,2-0,3 м/с или 0,72 - 1,08 км/ч) на протяжении всего судоходного участка за исключением районов каменных гряд и некоторых перекатов, где скорости потока могут доходить до 10 км/ч. Питание - обычное для рек Европейской части страны. Паводок с повышением уровня воды до 6-7 метров бывает в первой декаде апреля.

Относительно высокая вода (с глубинами над лимитирующими перекатами до 1,5-2 метров) держится примерно до конца июня, после чего наступает продолжительная летняя межень с кратковременными и весьма незначительными дождевыми паводками. В межень глубины на лимитирующих перекатах держатся в пределах 0,6-0,7 метров. Глубины на плесах колеблются от 1 до 4-5 метров (в среднем, как правило, 1,5- 2 метра). Первый кратковременный осенний паводок случается в первых числах октября. К середине месяца обычно начинается устойчивый подъем воды (до 1,5-3 метров над лимитирующими перекатами), прекращающийся перед самым ледоставом.

Первое упоминание о Клязьме-судоходной относится к 1897-му году. Тогда костромской помещик и пароходовладелец Катенин открыл на реке первую пассажирско-грузовую линию, для чего пригнал с Унжи пароход "Посыльный”. Опыт оказался весьма удачным и в следующую навигацию по Клязьме ходило уже три катенинских судна. Сельское хозяйство, народные промыслы, лесная и ткацкая промышленность Гороховца, Вязников, Мстеры, Холуя, Шуи, Палеха и Коврова обеспечивали пароходы обильными заказами.

Через три года у Катенина на Клязьме появились конкуренты - вязниковский промышленник Николаев и предприниматель с Оки Щербаков. Катенин занялся исключительно грузами, а вот между последними двумя господами развернулась жестокая борьба за пассажиров. Вряд ли кто-то из них слышал в то время про капитализм, но дело свое мужики знали крепко. Не мордобитием друг друга с реки выживали и не взятками губернатору - четким графиком движения, скоростью, удобством салонов и кают, но главным образом - ценами на билеты. Дошло до анекдотизма. Один цену за проезд снизит, тут же и второй команду приказчику дает... Народу-то что, он рад веселиться, - подхватил поклажу и айда на соседнюю пристань где подешевле.

Долго пароходчики таким вот макаром друг другу нервы мотали - один терпелив, но и другой не из робких. Наконец, когда Щербаков стал возить пассажиров в Нижний Новгород за 10 копеек, нервы у Николаева не выдержали - почесал бедолага затылок, позвал приказчика и говорит ему: "подика-ты, брат, да и отмени вовсе плату на моих пароходах. А чтобы чужаку впредь наука была - укажи отныне и до моего особого распоряжения каждому на борт входящему давать бесплатно булочку сдобную и стакан молока!" На следующий день пароходы "конкурирующей фирмы" не вышли в рейс, а затем их владелец и вовсе ушел искать лучшей доли на Волгу, булочки были отменены, дела в конторе Николаева пошли своим чередом...

Ради исторической справедливости отметим, что есть воспоминания отца вязниковского поэта Бориса Тимофеевича Симонова, относящиеся к 1908-1917гг., записанные им со слов дяди Николая. 

В них подобная история описана с другими фамилиями. А именно упоминаются купцы Николаев, Балин и Качков. Но отмечается, что конкурентная борьба развернулась между зажиточным южским фабрикантом и торговцем Балиным и Качковым. Упомянутый выше Николаев остаётся в стороне. У Качкова флагманом был белоснежный двухпалубный пассажирский пароход "Ундина", а у Балина - "Успех".

Первым начал снижать цены фабрикант Балин. И снизил сразу на четверть. Качков, видя такое дело, уравнял цену. Балин разгневался, снизил цену за проезд наполовину. Качков не уступил. Дело дошло до того, что оба стали возить пассажиров бесплатно. Когда же Балин стал давать каждому при входе на борт кроме бесплатного проезда ещё и бесплатный завтрак, а именно, французскую булку и стакан чая с сахаром, Качков не выдержал и перешел к Балину на должность управляющего.

В описываемые времена конечным пунктом пароходных рейсов был город Ковров (180 км от устья), да и до него пароходы доходили лишь в мае-июне по высокой воде. Дело в том, что первые клязьменские пароходы имели довольно внушительные для Клязьмы габариты (длина 30-35 м, ширина - 5-6 м, осадка - от 0,8 м порожним до 1,5 м в грузу) и не могли пройти в межень некоторые перекаты перед Ковровом, а в особенности - расположенную за городом выше по течению Нерехтинскую каменную гряду. Продление регулярного пароходного сообщения до Владимира оказалось возможным лишь в советское время, когда река вошла в состав водных путей Канала имени Москвы. В этот период началось углубление перекатов земснарядами, частично были разобраны некоторые каменные гряды, фарватер огородили освещаемыми (! - сейчас этого нет даже на Оке) бакенами. Об отношении к реке и судоходству по ней в те времена говорит такой, например, факт: даже в самые тяжелые годы войны клязьменские бакенщики имели "бронь”.

Кстати, перед войной инженерами Канала имени Москвы был разработан проект шлюзования Клязьмы. Если взглянуть на карту, станет ясно, что именно по Клязьме проходит кратчайший водный путь из Москвы в Нижний Новгород. Предполагалось построить на реке пять плотин и огромный затон для отстоя судов в Коврове. Зеки уже приступили к рытью котлованов, но сначала ошибки гидрологов, а потом и война поставили на масштабном проекте жирный крест. Наверное, это и к лучшему - мелковато, зато река осталась такой, какой ее видели деды и прадеды.

Расцвет клязьменского судоходства пришелся на семидесятые - начало восьмидесятых годов. Речники промышляли перевозкой стройматериалов, добычей песка, проводкой на Волгу кораблей, строившихся на Гороховецком судостроительном заводе. Кроме того, действовало несколько местных пассажирских линий.

Центром жизни на реке традиционно оставался город Вязники, где был расположен порт (он и сейчас там находится) и отделение муромского техучастка - клязьминское речное прорабство. Службу бакенщиков к тому времени упразднили - имевшийся в распоряжении прорабства мощный флот позволял обслуживать фарватер экспедиционно. Судовой ход обозначался береговой (ходовые и перевальные знаки) и плавучей (бакены) обстановкой. Неукоснительно поддерживались гарантированные глубины: г. Владимир - устье реки Тезы - 0,7 м; устье Тезы - устье Клязьмы - 1 м.

Увы, с наступлением бардака идиллия закончилась. В 1995-м на реке в последний раз выставили бакены. В 1998-м закрыли владимирское отделение вязниковского речного прорабства. Плавучая пристань с которой раньше в выходные дни еженедельно выходила в сторону Глушиц белоснежная "Зарница" испарилась в одночасье. Земснаряды добывают песок, там где удобнее, а не там где возникает необходимость. Увы, у нас не Арабские Эмираты... 

За пять лет забытья река успела вернуться к состоянию 100-летней давности. Проявились перекаты, о существовании которых уже мало кто помнил, прихотливо изогнулся фарватер, дубовые коряги заняли под ярами веками насиженные места. Оценивать случившееся можно по-разному. Ходить по Клязьме стало сложнее, зато теперь наш брат-водномоторник на реке безраздельный хозяин, ходит куда вздумается и когда вздумается без риска оказаться проутюженным каким-нибудь шальным буксиром-плотоводом. Заметно чище стала вода. Вряд ли стоит связывать это с сократившимся судоходством, скорее всего "виновата” издохшая промышленность, но, как бы там ни было, и раки появились, и рыбки на уху наловить удочкой - вполне реальное дело.

На фото : Река Клязьма в районе турбазы "Мстёра". Фото Фарафонова Р.В., 2009 г.

Выбор судна для путешествия по Клязьме зависит от избранных для этого сроков (уровня воды - см. выше). В межень дойти до Владимира без особых проблем (десяток встреч с меляками - не в счет) можно, имея осадку не более 0,5 (в крайнем случае - 0,6) метров. В дождливые годы меженные уровни на лимитирующих перекатах держатся в районе 0,8-0,9 метров. Соответственно, критическая осадка увеличивается до 0,7 метров. Во всех случаях полезно знание недельного прогноза погоды и уровня воды в районе владимирского водомерного поста.

Последний можно выведать в комитете по гидрометеорологии (  (4922) 32-30-85 , 32-77-94, 32-63-64). Для ориентировки: уровень "минус 127 сантиметров от нуля графика поста” был отмечен в 1997 году и являлся самым низким меженным уровнем в реке за весь период наблюдений (глубины на лимитирующих перекатах - 0,5-0,6 метров). Уровень "минус 90 сантиметров от нуля графика поста” считается нормальным меженным уровнем (глубины на лимитирующих перекатах и грядах - 0,7-0,9 метров). Естественно, указанные уровни для меженного периода являются средними. 2-3-дневные колебания уровня воды возможны в пределах 0,1-0,2 метров.

Клязьму по сложности для судовождения условно можно разделить на три участка (здесь и далее судоходная обстановка будет описываться применительно к меженному периоду): 

1) устье - г.Вязники; перекатов мало, глубины над лимитирующими - не менее 0,9-1 метров, опасных каменных гряд нет, минимум утонувших бревен и коряг (в основном под ярами);

2) г.Вязники - г.Ковров; 2-3 лимитирующих переката с глубинами 0,8-0,9 метров, коряги под ярами - как правило, опасных каменных гряд нет, но появляются отдельные одинцы;

3) г.Ковров - г.Владимир; около 6 песчаных лимитирующих перекатов с глубинами до 0,6-0,7 метров, появляются каменные гряды, две из которых (Нерехтинская и Кижановская /Патакинская) считаются самыми серьезными препятствиями на реке, многочисленные одинцы возле берегов, коряги как под ярами, так и в русле.

Последний раз сплошная съемка судового хода выполнялась на Клязьме в 1981-1982 годах. На основе полученных данных была издана "Схема судовых ходов реки Клязьмы от г.Владимира до устья” - клязьминская лоция. Последняя ее корректировка проводилась в 1987 году. Разумеется, за более чем десяток лет река внесла в документ свои коррективы, но за неимением ничего другого он продолжает оставаться для судоводителя наиболее надежным навигационным пособием. Все перекаты, каменные гряды и др. серьезные препятствия остались на своих местах. Единственное, что изменилось кардинально, так это характер документа - теперь это не пропись, которой нужно бездумно следовать, а книга-предостережение, не схема судовых ходов, а схема потенциальных препятствий и опасностей. Весьма подробная схема, за что и рекомендуема всеми водномоторниками.

Как уже было сказано, устье Клязьмы расположено на 89,8 км окского судового хода. Проскочить его трудно. В этом месте русло Оки делится на два рукава, огибая большой остров ("Мещерский”). Один из ориентиров - километровый знак ("90”) на левом берегу судоходной протоки.

200-300-метровый участок Оки после впадения Клязьмы издавна славится рыбным изобилием. Река в этом месте сплошь заставлена разными хитрыми снастями, а берег пестрит рыбацкими станами. Перед заходом в Клязьму у рыбаков всегда можно прикупить свежей рыбки и отпраздновать начало путешествия доброй ушицей.

Переход от устья реки до города Гороховца (38 км) сложности для судоводителя не представляет, однако первые 4-5 километров капитану следует быть внимательным - устьевые перекаты на Клязьме описаны еще 100 лет назад...

Хлебая ушицу с удовлетворением про себя отметьте, что исторические места и разные прочие памятники отныне будут преследовать вас до самого Владимира. На стрелке Клязьмы и Оки, например, в XII веке располагался древний русский город Бережец. До наших времен город не дожил и судить о его былой истории ныне можно лишь по многочисленным легендам и умозаключениям дотошных краеведов. Вот, к примеру, что пишет о Бережце гороховецкий краевед (а пару лет назад и гороховецкий городской голова) Николай Андреев. 

"В XII веке одна из волн славянской колонизации, распространявшаяся от устья Нерли (река, левый приток Клязьмы, впадающий в нее на 268 км судового хода близ села Боголюбово - К.К.) вниз по течению реки Клязьмы, достигла места ее впадения в Оку. Тесня мирные племена местных финнов и расселяясь между ними, пришельцы из Суздальского ополья расчищали места под пашни, осваивали бортные угодья, охотились и загораживали речки и протоки деревянными заколами. По высокому правому берегу полноводной Клязьмы они поставили свои городки: Стародуб, Ярополч и град Святой Богородицы Гороховец. Впрочем, никто не знает как назывался Гороховец в то время. Еще не была заложена во Владимире "Святая Богородица”, к которой он был впоследствии приписан, еще было далеко до того, когда после опустошения пришельцами с востока к этому городу "прилепится” второе, а может быть, и третье его название. До наших дней дошло только последнее.

Но независимо от того, какое было первое, деревянные стены и башни этого города уже в XII веке возвышались на крутом Клязьминском яру, и из-за них наместники великого владимиро-суздальского князя Юрия Долгорукого облагали данью окрестных мирян, обращали их в христианство и зорко стерегли восточные границы княжества от посягательств немирных соседей. За час пути конник мог добраться от города до левого берега Оки, а на другом берегу лежали земли мордовских и мещерских племен данников болгар, с которыми владимиро-суздальские князья вели извечную вражду.

Необходимо было держать устье реки, путь по которой приводил прямо в столицу княжества, под постоянным наблюдением. Чем раньше будут замечены неприятельские струги, поворачивающие в Клязьму, или отряды всадников, переправляющихся через Оку, тем больше у Великого князя будет времени на подготовку достойной встречи непрошенных гостей. С этой целью, вероятно, почти одновременно с Гороховцом, на устье Клязьмы возник еще один, самый восточный в княжестве, город Бережец. Вряд ли он мог серьезно задержать неприятеля от проникновения вглубь княжества, но дымовой столб, поднимавшийся из него во время нарушения границы, заставлял зажигать сторожевые костры по всему побережью Клязьмы, сигнализируя о надвигающейся опасности.

Вероятно, кроме сторожевых, этот населенный пункт впоследствии был наделен пошлинными и таможенными функциями и более этого никакой серьезной роли в княжестве не играл.

Не сумев обзавестись никаким каменным строением, город остался деревянным, и можно только при определенном напряжении фантазии поверить в серьезность его оборонительных или фортификационных сооружений. В лучшем случае - дубовый частокол и несколько рубленых сторожевых башен. Забегая немного вперед, следует пояснить, что в актах XV века то, что осталось от Бережца, называется не "городище”, а "селище”, а это в свою очередь серьезно подрывает статус Бережца как крепости, т.е. укрепленного пункта.

Однако, несмотря на свою незначительность, Бережец все же сумел оправиться от первых ударов монгольских завоевателей и верно служил интересам Владимиро-Суздальского, а с XIV века Нижегородского княжества. Затем, примерно с конца XV века, со страниц летописи и актов исчезли даже те скудные упоминания о Бережце как о городе, которые встречались ранее. Исчез и сам город. Что послужило причиной этого? Очередной татарский набег или моровое поветрие, а может быть просто отпала в нем необходимость? Свидетельств не сохранилось. Не сохранилось сведений и о том, когда город прекратил свое существование.” 

Дойти до Гороховца желательно не позднее трех-четырех часов дня. Город связан с левым берегом реки понтонным мостом и позже пройти его скоре всего не удастся. Лучше сразу встать на ночь в районе 30-32 км судового хода (далее мест, удобных для стоянки, не будет), а с утречка форсировать мост и отправиться на экскурсию. Гороховец - старинный русский городок с 800-летней историей. Некоторые называют его Суздалем-на-Клязьме и это отчасти справедливо. Гороховец красив, как-то по-особенному мил, благодушен и нетороплив. На подходе к понтонному мосту с реки открывается потрясающий вид - стоящие у самой воды старинные белокаменные дома, монастырь на высоком холме, маковки церквей.

Обязательно загляните в местный музей. Соскучившиеся за годы безвременья по посетителям его сотрудники с радостью проведут для вас персональную экскурсию, покажут город, расскажут и о прошлом, и о настоящем. Мы же вновь обратимся к трудам краеведа Андреева.

Вот что он пишет о возникновении современного названия города.

"В лето . . . взяша Татарове Мордовскую землю и Муром пожгоша и на Клязьме воеваша град святой Богородицы Гороховец пожгоша, а сами идоша в станы своя. Тогда же бе пополох зол по всей земле и сами не ведяху где кто бежаще” - так звучит первое упоминание о Гороховце, дошедшее до нас со страниц летописи, которую в далеком 1377 году, за три года до Куликовской битвы, сделала для великого князя Дмитрия Константиновича группа переписчиков под руководством монаха Владимирского Рождественского монастыря Лаврентия.

Это известие, датированное 6747 (1239) годом, и легло в основу версии о существовании, уже в начале тринадцатого века, во Владимиро-Суздальском княжестве города, который позднее назовут Гороховцем.

Опираясь на эти предположения, Гороховец отпраздновал 750-летие города в 1989 году. Однако при внимательном разборе вышеупомянутой фразы из Лаврентьевской летописи и увязке ее содержания с хронологической последовательностью событий, происходивших на территории Владимиро-Суздальского княжества в страшных 1238-1239 годах, возникает ряд вопросов, которые не находят объяснений и требуют дополнительных исследований.

Да и сам смысл этой, казалось бы не подлежащей проверке на предмет объективности, фразы не вполне ясен и может ввести в заблуждение, как это и случилось с владимирскими писателями С. Лариным и С. Никитиным, истолковавшими ее буквально и написавшими в главе "Гороховец” своей книги "Меж лесных берегов” (Ярославль, 1969), что "...В лето 1239 года его дотла сожгли татары”. Слова "В лето...” авторами книги были истолкованы как понятие о времени года, тогда как авторы летописи, безусловно, этими словами обозначали отрезок времени, равный году. Это подтверждается тем, что татаро-монголы предпринимали летние походы только в южных степных и лесостепных местностях. Походы на север, в лесные местности, начинались ими всегда после наступления осенних холодов.

 Чтобы уяснить вопросы, заставляющие сомневаться в достоверности фразы, сыгравшей решающую роль в определении древности города Гороховца, необходимо проследить последовательность событий тех горьких лет.

Начиная с 1223 года, когда передовой татаро-монгольский отряд под предводительством полководцев Субедея и Джебе, прорвавшись через "железные ворота” (Дербент) 31 мая на реке Калке разбил объединенные русско-половецкие силы во главе с князем Мстиславом Удалым, татаро-монголы несколько раз подходили к границам русских княжеств, громя половцев, волжских болгар, буртасов, мокшу и мордву.

На фото: Река Клязьма около д.Слободка. Фото Фарафонова Р.В., 2009 г. 

К 1237 году численность их войск достигала 120-140 тысяч человек, и летом этого года после покорения земель по Средней Волге они подчинили себе области, расположенные по правобережью Оки.

В этот раз раньше чем к любым другим русским городам татаро-монголы подошли к стоящим на границе с мордовскими землями Мурому, Гороховцу и Нижнему Новгороду. В этот раз гораздо ранее других русских городов подверглись они опасности нападения безжалостных завоевателей. Уцелели ли они тогда?

В очерке "Исторические известия о Нижнем Новгороде” известный писатель П. И. Мельников-Печерский более 100 лет тому назад написал: "...Осенью 1237 года узнали на Руси и сперва всего в Нижнем о новом появлении татар”.

Поздняя осень 1237 года стала для Руси роковой. К южным границам Рязанского княжества из района сосредоточения, находящегося примерно возле Воронежа, двинулось невиданное дотоле на Руси войско под предводительством хана Бату (Батыя) и 14 ханов Чингизидов. С 6 по 12 декабря продолжалась битва за Рязань, окончившаяся взятием столицы Рязанского княжества. После битвы под Коломной с Владимирским войском во главе с князем Всеволодом Юрьевичем путь по льду Москвы-реки в глубь Владимиро-Суздальского княжества был открыт. Пала Москва. Пройдя лесистый водораздел между реками Москвой и Клязьмой, татаро-монголы по льду Клязьмы подошли к Владимиру и после осады его 7 февраля 1238 года ворвались в город. Несколько ранее был сожжен Суздаль.

Отряды монголов, бросившиеся на восток по льду Клязьмы, неминуемо должны были достигнуть Гороховца и его ближайшего соседа Нижнего Новгорода, но этого, по мнению автора книги "Монголо-татарское нашествие на Русь XIII в.” (Москва, Просвещение, 1966) В. В. Каргалова, не случилось. Разорив Стародуб (город между Ковровом и Вязниками), их отряд свернул к северо-востоку и устремился к Городцу, как считает В. В. Каргалов, в поисках имущества княза Иване Стародубского, предусмотрительно отправленного им в Заволжские леса. "Город Гороховец, расположенный на Клязьме ниже Стародуба, не пострадал во время этого похода...”, - пишет Каргалов, ссылаясь на Лаврентьевскую летопись.

 Далее быстротечные события 1238 года развивались в следующем порядке. Захватив Переяславль и Ростов, отряды татаро-монголов вышли на Волгу и, разорив Городец, Юрьевец, Кострому, Галич и Ярославль, встретились на реке Сити с дружиной великого князя владимирского Георгия. В жестокой сече на Сити 4 марта 1238 года русские были разбиты, а князь Георгий Всеволодович был убит на 49-м году жизни. 

Таким образом, в результате февральских походов 1238 года полчища захватчиков с битвами испепелили все Владимиро-Суздальское княжество, а всего "...взяли 14 городов, кроме слобод и погостов, во един месяц февраль”. Гороховца, Мурома и Нижнего Новгорода среди этих городов не значится, как нет Ярополча и Бережца. Возникает вопрос: Почему Гороховец был обойден и вместо удобного пути по льду к ближайшей добыче татаро-монголы стали продираться на северо-восток сквозь непроходимые дебри Заклязьменских лесов? Нет ли здесь неточности? Не послужило ли причиной ее созвучие названий Городец и Гороховец? Ведь события 1238 года описывались по памяти гораздо позже, когда жизнь на Руси, после потрясений, принесенных нашествием, стала входить в свое русло.

Так ли все было? Ответа мы не имеем.

После битвы на Сити, по свидетельству персидского историка Рашид-ад-Дина, татаро-монголы решили "...идти туменами (отрядами в 1000 человек) облавой, и всякий город, крепость и область, которые встретятся на пути, брать и разорять. На всем протяжении от Городца до Ярославля и Твери, развернувшись цепью вспять, степные завоеватели стали прочесывать каждый клочок разоренной уже земли, направляясь к юго-западу и югу, подбирая обойденное и спасаясь от разлива северных рек и болот. И в этот раз, если верить записи историка в рясе, горькая участь миновала Гороховец.

Таким образом, трижды, начиная с 1237 года и по март 1238 года, завоеватели были рядом с Гороховцем, проходили мимо него, но по какой-то причине не захватили, хотя информацией о существовании этого города они, от многочисленных пленных, безусловно, обладали. Случай по меньшей мере странный. Упоминавшийся выше П. И. Мельников-Печерский подошел к этому осторожно и написал: "...Нельзя сказать решительно, были ли татары в Нижнем Новгороде во время всеобщего опустошения великого княжества Суздальского...” Его слова, наверное, справедливы и по отношению к Гороховцу.

Вот сколько вопросов породила лаконичная запись в древней летописи и последний из них связан с названием города на Клязьме и той обстановкой, которая сложилась на Руси после первых нашествий кочевых полчищ. П. И. Мельников-Печерский так охарактеризовал ее: "Города опустели, люди крылись в лесах и там мерзли от холода, гибли тысячами от мечей татарских. Народ упал Духом, и Русь, казалось, отжила свой век. Не вдруг ожила она от первого удара...” В. В. Каргалов также считает, что большая часть уцелевшего населении Суздальской Руси укрылась в недоступных лесах и болотах за Волгой и Ветлугой. Это переселение и дало название городу, расположенному на самом краю возвышенности, за которой простирались низменные лесные просторы. Мимо этого города "под гору” потянулись "ховаться” (прятаться) от волосяных монгольских арканов бесчисленные толпы беженцев. С годами название "Гороховец”, произведенное от слияния этих двух выражений, вытеснило первоначальное название города и укоренилось окончательно.

Гороховецкий уезд издавна славился людьми башковитыми да мастеровыми. Мелочевкой не занимались - брались за проекты масштабные и революционные.

Все из того же Андреева: "9 августа 1846 года на имя кавказского наместника была подана докладная записка, в которой податели просили разрешения предоставить им возможность расширить производство фотогена. Записку подали крепостные крестьяне графини Паниной из села Нижний Ландех Гороховецкого уезда Владимирской губернии братья Дубинины - Василий, Герасим и Макар. Это первое упоминание об изобретении русскими людьми процесса очищения нефти при производстве фотогена, как тогда называли керосин, явилось по существу свидетельством об изобретении процесса крекинга нефти.

Отпущенные на оброк крепостные графини Паниной построили близ Моздока первую в мире установку промышленной очистки нефти и, используя накопленный ими в гороховецких лесах опыт в смолокурении и выработке дегтя, занялись перегонкой нефти.

Занялись столь прилежно и добились в короткий срок таких результатов, что, как патриотически подтверждает вышеупомянутая докладная записка, "...сильно стеснили заграничный привоз сей потребности с унижением цены, которая от ста двадцати рублей сделалась сорок рублей ассигнациями за пуд”.

Об исключительном значении этого изобретения писал еще в тысяча восемьсот восемьдесят восьмом году известный историк русской нефтяной промышленности С. И. Гулишамбаров. "Пионерами этого дела, - писал он, - являются безвестные труженики, крестьяне графини Паниной Владимирской губернии, Гороховецкого уезда, села Нижняя Ладиха - братья Василий, Герасим и Макар Дубинины, построившие первый фотогенный завод в 1823 году в горах Северного Кавказа, близь Грозного. Факт этот замечателен и заслуживает быть занесенным в историю фотогенного производства”.

Еще нагляднее приоритет русских в этом виде производства я мировое признание данного изобретения показаны в справочнике по истории естествознания и техники, изданном 1908 году Дармштедтером, Дюбуа Реймандом и Шефером, в котором они писали: "1823 г. Братья Дубинины создали в Моздоке впервые перегонку нефти... В Америке первые опыты ее перегонки совершены Силлиманом в тысяча восемьсот восемьдесят третьем году”.

Правда, в последнем авторы справочника заблуждаются. Сейчас известно, перегонка 0нефти в Америке для получения осветительного продукта впервые была осуществлена в 1854 году Самуэлем Мартином Кэром в г. Питсбурге. Бородатые химики из Гороховецкого уезда на целых 30 лет опередили европейцев и американцев в изобретении процесса крекинга нефти.”

Славился уезд своими мастерами-котельщиками. Они работали по всей стране на клепке паровых котлов, мостов, строительстве кораблей. Документально подтверждено, например, участие гороховчан в строительстве черноморского броненосного флота. Поставленные их руками клепки держали обшивку на первых черноморских броненосцах "Синоп”, "Чесма”, "Екатерина II”. Существует легенда о том, что гороховецкие заклепочки есть даже в парижской Эйфелевой башне. Документального подтверждения этому факту не находится, хотя биограф Эйфеля Гастон Тиссандье в своей книге "Эйфелева башня” ссылается на заслуги русских мастеров в области изготовления клепаных металлоконструкций. В качестве примера Тиссандье приводит первый в России железнодорожный мост через Волгу рекордной по тем временам длины 1483 метра, построенный около Сызрани в 1880 году инженером Березиным.

 В строительстве этого моста, грандиозность которого биограф сравнивает со строительством Эйфелевой башней, гороховчане приняли самое непосредственное участие. Они же склепали первую в мире правильно рассчитанную гиперболоидную водонапорную башню (демонстрировалась на 16-й Всероссийской промышленной выставке летом 1896 года в Нижнем Новгороде, а спустя 4 года и на Парижской промышленной выставке - отсюда и пошла, вероятно, легенда). На гороховецких же заклепках держатся перекрытия ГУМа, акведуки Киевского вокзала в Москве и ажурная башня радиостанции "Коминтерн”, изображение которой долгое время служило эмблемой центрального телевидения. 

Близость к центру российского речного судоходства Нижнему Новгороду и наличие большого количества квалифицированных мастеров определило развитие в Гороховце судостроительной промышленности. В конце 19 века в городе действовало сразу два судостроительных завода - Семенычева и Шорина. И здесь гороховчане проявили себя по полной программе!

За пять лет до того, как грандиозный "Титаник” отошел от причала Саутгемптона в свой последний рейс, вешняя клязьминская вода в Гороховце сняла с деревянных клеток 720000-пудовую нефтеналивную баржу "Марфа-Посадница”, постройку которой историки речного флота до сих пор квалифицируют не иначе как переворотом в речном судостроении. Дело в том, что "Марфа-Посадница” была первой баржей современного типа (не разрезающей, а подминающей воду) и имела поистине ошеломляющие размеры: длина - 172 метра, ширина - 24 метра, высота борта - 3,85 метра (сравните с "Титаником”!). В книге И.А.Шубина "Волга и волжское судоходство” об этом факте говорится следующее: "Котельный завод Ивана Александровича Шорина, также в г.Гороховце, кроме пароходных котлов, делал только железные баржи и достиг в этом большого совершенства, так что, когда Д.В.Сироткин (председатель Нижегородского биржевого общества) задумал создать свою знаменитую "Марфу-Посадницу”, он заказал ее по своим чертежам заводу Шорина. Последний с честью выполнил задание, после чего построил еще ряд однотипных барж-гигантов по заказу Сироткина, а затем общества "Волга” и товарищества "Нобель”.

К тому времени товарищество "Нобель” разрабатывало свою программу постройки баржевого железного каравана, для чего предприятием был даже сделан особый заем в 10 миллионов рублей. Появление "Марфы-Посадницы”, конечно, не могло не обратить на себя внимание фирмы Нобеля и представители и инженеры ее с разрешения Сироткина сделали не один рейс на новом судне с разными измерительными приборами. Результаты оказались блестящими и товарищество "Нобель” немедленно же заказало на Кулебакском заводе целую флотилию наливных баржей по типу "Марфы-Посадницы”, произведшую в баржевом судостроении такой же переворот, как некогда в паровом судостроении пароходы американского типа.”

Шестью годами позже на заводе Шорина было построено еще одно судно-гигант. Им стала 200-метровая баржа-больница, предназначавшаяся для Астраханского "холерного” рейда. Паустовский, видевший баржу в Астрахани, назовет ее в романе "Кара-Бугаз” плавучим городом...

Кроме барж и котлов в Гороховце в большом количестве строились маленькие речные пароходики, шаланды для землечерпалок и пр. суда. В советское время гороховецкий судостроительный (Семенычев продал свой завод Шорину и уже в составе шоринских владений он был национализирован) продолжал строить баржи, морские буксиры, работал на оборонку - выпускал суда для размагничивания военных кораблей, корабли-госпитали. Большой объем заказов заставлял отправлять суда в Нижний даже в разгар летней межени. Из-за 3,5-метровой осадки их вели по реке несколькими буксирами в плавучем доке.

Последние 10 лет стали для гороховецкого судостроительного катастрофой. Производство стоит, все, что можно украсть, украдено. Тем не менее, дирекция питает надежды на возрождение производства и активно ищет покупателя на два последних готовых судна (корабли размагничивания проекта “Глобус”). Один из них вот уже пятый год стоит в заводском затоне - на подходе к Гороховцу можно на него полюбоваться... Кстати, если есть необходимость, на заводе можно договориться о ремонте - кой-какая жизнь там еще теплится.

Наконец последнее, - по Юлиану Семенову в Гороховце родился Штирлиц! Отметив сей примечательный факт вылазкой в магазины (2 минуты ходьбы по дороге от моста; рядом находится почта и телеграф), отправляемся дальше.

От Гороховца до Вязников 40 км хода по реке. Клязьма в этом месте очень напоминает Оку. “Лысая гора” близ Гороховца дает начало целой цепи высоких 20-30-метровых холмов, тянущихся по правому берегу реки до самых Вязников. Красоты эти места необыкновенной - ее надо видеть, поэтому описывать не буду.

Если в Гороховце вы забыли заправиться питьевой водой, здесь это можно сделать практически на каждом шагу. У подножья холмов бьют многочисленные ключи, а в каждом овраге, как правило, - чистейший ручей.

Если подняться на один из таких холмов, глазу откроется т.н. Лухское полесье - огромная, уходящая далеко за горизонт поросшая лесом и кустарником болотистая низина. Здесь практически нет дорог и жилья, а в болотах скрываются большие озера с загадочными названиями Санхар, Печхар, Юхор, Нельша, Гаравы и жемчужина Лухского полесья - озеро Кщара.

На 64 км судового хода в Клязьму впадает Лух - глухая и таинственная лесная река, по берегам которой лишь домики охотников да редкие деревеньки. Если у вас есть два дня свободного времени, а на вашем катере - легкая моторная лодка, можно, зайдя в Лух, подняться по нему до обители Фролищева Пустынь. Если повезет, то в пути вы может быть увидите зубров, привезенных из Приокско-террасного заповедника и выпущенных здесь на волю около пятнадцати лет назад.

В Вязниках также имеется временный понтонный мост и пройти его лучше всего до темноты. Весной на время паводка его разводят и заречные деревушки оказываются отрезанными от райцентра. А в сторону Южи дороги практически нет. Если только для гусеничного трактора или вездехода.

Город Вязники - районный центр и, если теперь это вообще уместно сказать, центр клязьменского судоходства. Раньше здесь действительно кипела жизнь на реке. Была пристань. Осуществлялись пассажирские перевозки на нескольких "Зарницах", вплоть до начала 90-х. В небольшом речном заливе (местные якобы зовут его “Пушкинским морем”) здесь расположен речной порт (филиал Московского речного пароходства), обстановочная и ремонтная база клязьменского речного прорабства, спасательная станция ГИМС и рыбинспекторский участок.

Если удастся договориться, ошвартоваться можно у дебаркадера ГИМС, но предпочтительнее в порту или в техучастке - будет возможность заправиться, подзарядить аккумуляторы, отремонтироваться. Рекомендуемая программа в Вязниках - прогулка по городу и посещение местного историко-художественного музея, фатьяновкой площадки и самого дома-музея поэта Алексея Фатьянова, чьи песни так хороши и спустя много лет. Обязательно нужно подняться на "венец", т.н. смотровые площадки города, где как нелья краше видна вся Клязьма. Как есть... С её дивными заклязьминскими далями, которыми восхищался сам Солоухин. На все уйдет от силы часов пять-шесть.

От Вязников начинается более сложный для судовождения участок реки, хотя 32 километра до знаменитого села Мстеры вы, скоре всего, пройдете без осложнений.

Справа останутся те самые легендарные живописные озёра Синеборья - Кщара, Юхор, Санхар, Гаравы. Они требуют отдельного рассказа, поэтому кратко на них останавливаться не будем.

В той же стороне останутся Кинешенский погост на Николе (так называется озеро - бывшая Клязьминская старица) и Серапионова пустынь, ныне восстановленная. У неё даже есть свой сайт в интеренете... или даже два сайта. Серапионова пустынь между прочим значится в т.н. списке "мест силы". Место там красивое и действительно умиротворяющее. А как хорош Ялтовский бор, что чуть северо-восточнее. Мне доводилось в 2001 году быть в том месте и даже ночевать в палатке на противоположном берегу Троицкого озера (оно же Монастырское или Ламхра). Церковь тогда ещё никто не восстанавливал. А ведь когда-то моя бабушка, уроженка д.Круглицы, ходила туда в дни особых праздников, в престольные дни и дни крестных ходов.

И не только бабушка..., там ещё в эпохи неолита и бронзы жили люди. Только в непосредственной близости от Серапионовой пустыни 5 неолитических стоянок и несколько поселений вплоть до 13-17 веков. Их вообще за рекой у Вязников - пруд пруди. Видать нравилось там нашим предкам, вот и мне нравится.

Слева будет высокий отрог на котором раньше можно было увидеть милую деревянную церквушка, одну из немногих сохранившихся до наших дней. Её тёмный шпиль хорошо был виден всем проплывающим мимо. Но буквально пару лет назад, в самом начале 21 века, она окончательно обветшала и рассыпалась. Так что увидеть Архидиаконский погост в д.Налескино вам не доведётся, если только то что от него осталось.

В свое время залив реки Мстерки использовался для отстоя барж, но сейчас вход в него замыт песком и гравием, так-что полтора километра от реки до села придется пройти пешком. Побродите по Мстере, поговорите с местными жителями. Возможно, вы узнаете там много интересного и даже сможете купить на память какую-нибудь милую лаковую безделицу. Кстати, накануне Миллениума село охватила... золотая лихорадка. Какой-то юморист пустил слух о якобы найденном во Мстерке золоте, так-что если увидите на берегу людей с тазами в руках и бесинкой во взгляде, не удивляйтесь - это мстерские “старатели” откапывают свой Клондайк. Попробуйте и вы - чем черт не шутит? ;-)

Возле Мстеры русло Клязьмы начинает прихотливо извиваться. Судовой ход идет от одного лесистого яра к другому. Глубины под ярами, как правило, достаточные. Опасаться следует лишь спрятавшихся на дне коряг. Оторвавшись от устья Мстёрки пройдете дубовый бор на правом берегу, с небольшим ручейком из двух Добрицких озёр: Немахты и, соответственно, озера Добрицкого. Почти сразу за ним будет перевоз, конечно не тот что раньше, когда на нём постоянно был человек и по свистку с другого берега мог перевести ваз за 7-10 минут на другую сторону. Сейчас там даже лодок нет, а ещё лет 10 назад стояли. Да и сам перевоз сильно изменился.

Если раньше со стороны Добриц можно было дойти вброд по пояс почти до другого берега, то теперь там практически обрыв. Как говоривала моя бабушка, раньше тут даже бывало останавливался пароход на гребных колесах с громким названием "Робеспьер", на котором довелось прокатиться всё тому же известному владимирскому писателю и краеведу Владимиру Алексеевичу Солоухину.

Вот как он описывал свое путешествие по Клязьме от Мстеры до Вязников:

«…Пыхтя, подошел «Робеспьер» - древний колесный пароходик, на котором, наверное, катались еще в свое время вязниковские да мстерские купцы. Зашлепало, заурчало внизу под нами, и берега, разворачиваясь, тихо поплыли навстречу… В песчаном обрыве левого берега гнездились ласточки, черными норками их берег был испещрен на больших протяжениях… Я проснулся от сильного толчка и посмотрел в иллюминатор. За ним была ночь. На палубе охватило холодом. Черный пароход стоял посреди черной воды. На черном берегу грудами и штабелями, слабо прорисовываясь на фоне черного неба, лежали доски, бревна, дрова. Весь берег – вправо и влево – представлял один большой склад. Бродили черные люди. Так до сих пор я и не знаю, где приставал пароход, как называется это место, произведшее на меня довольно мрачное впечатление…

Утром встретила нас пасмурность… Справа, выглянув из-за берега, дала посмотреть на себя деревянная шатровая церковка… Большие села сбегали к Клязьме по обеим берегам. Тихие стояли леса. Все отражалось в реке: и лес и церковка, и дома деревень. Но Клязьма текла, поэтому отражение в воде несколько размывалось, как если бы смотреть на предметы, через тонкую льдинку. Совсем близко впереди, на высоком правом берегу, железной вышкой, белыми домами, большим серо-бетонным зданием и зеленью садов увиделся городок Вязники…»

Сами Добрицы в мае 2006 года почти полностью сгорели, так что плывём дальше.

Справа будут дд. Мальцево, Косиково и с.Новоклязьминское. В последнем есть церковь, колонки с питьевой водой, магазин, почта с возможностью перевода и получения денег.

Здесь в 20-х годах прошлого века находилась рыболовецкая артель и лесопильный завод. Тут смело можно причалить к берегу и за час обернуться туда-обратно.

Кстати, раньше село называлось Рыло (Рылы), и до сих пор в народе ходит история о том, как местный таксист в Юже или в Вязниках кричал "кому в Рыло, кому в Рыло...", когда ему нужно было ехать обратно, домой.

Это сейчас река течёт в 2 км слева от Новоклязьминского, а раньше протекала непосредственно через село, слегка огибая храм. Говорят поселение людей там существует ещё с домонгольского периода. Село при обзоре с колокольни имело форму свиного рыла, ну и стало так называться. Поэтому в 1983 году село быстренько переименовали на более благозвучную версию.

Но Клязьминская старица там осталась со своими живописными видами. Она тянется от Рыла, далее пропадает, засыпанная дорогой, потом возобновляется у Косиково, течёт минуя Павлицы и до урочища Круглицы, далее срывается в ручей и худо бедно течёт до турбазы "Порзамка".

Возле Новоклязьминского есть живописная деревушка Подъелово на оз.Нефра, где туристам могут предложить рыбалку и охоту. Даже в самих "Малинках" раньше был специальный рекреационный турпродукт в Подъелово. Там же, как и на Кщаре, снимались сюжеты для известного советский фильм про индейцев "Зверобой". Места чудные...

Поднимаемся выше - впреди справа деревня Пустынь с древней паромной переправой, существующей не один век. А дальше будет высокий песчаный правый берег с уходящим вдаль на восток бесконечным лесным массивом вековых сосен. Берег подвергается эррозии, на нём постоянно бушуют ветра, песок обсыпается и деревья с вырванными корнями падают в реку, обойти этот участок лучше по противоположному берегу, с милыми песчатыми завитушками.

Впереди д. Глушицы, где раньше была пристань, куда причаливала Вязниковская "Зарница". Дно реки в районе Глушиц усыпано затонувшими бревнами. Идти рекомендуется на малом ходу.

В километре ниже устья Тезы, по левому берегу Клязьмы прежде находилась Балинская пристань, а затем пристань им. 8-го февраля (день подписания указа о национализации флота) и большой сплоточный рейд. Отсюда вязниковские речники водили плоты в Павлово-на-Оке и Нижний Новгород. От Южи шла узкоколейка с мостами и насыпями. Ныне пристани нет. Но люди там обитают, и даже упитанный приветливый шарпей с угрюмым спаниелем громким лаем встречают всех поднявшихся по 200-летней лестнице на берег гостей. Лесница конечно разваливается, но вас выдержит.

Сейчас там частная тубаза "Пристань", у неё даже есть свой сайт в интернете. Поэтому просто так на берег не лезьте, знайте, там не просто милый сердцу уголок, а всё усердно охраняется. У нового причала постоянно болтаются моторки и даже один приличный зеленый катерок с мотором "Меркури" от рёва которого захватывает дух. Берег высокий, но подняться и передохнуть стоит. Можно даже снять номер (тысяча рублей сутки с питанием), прокатиться на местной моторке (от тысячи рублей за день). Помогут и с организацией рыбалки или охоты, дадут покататься на лошадях. Накормят нормальной деревенской едой. Отсюда можно проехать к Шуе по старой мостовой дороге. Она, кстати, судя по всему за 200 лет ни разу и не ремонтировалась, поэтому местами вековой булыжник пропадает и превращается дорога в болото. На внедорожнике или мотоцикле проехать можно. Но пешком всё же далековато. Так что знайте, до цивилизации здесь не близко...

А по пути можно заскочить на озеро Нетчерское, балующее редких рыбаков хорошим уловом, чистой водой и приятным спокойствием. Оно находится метрах в семиста от "Пристани" и раньше через лежал деревянный мост сооруженной в предвоенные годы узкоколейки. Мост в конце прошлого века погорел и остались только торчащие бревенчатые свои и насыпь на берегу.

Километром выше в Клязьму с левого берега впадает Теза. Она уникальна прежде всего своими гидротехническими сооружениями - деревянными судопропускными шлюзами. Могу ошибаться, но по имеющимся у меня данным, Тезянская шлюзовая система - единственная из сохранившихся на сегодня в Центральной Росии система деревянных шлюзов, построенная на волжском притоке четвертого порядка. Тезянским шлюзам более 160 лет.

Задолго до появления на Клязьме первого парохода по ним шел “струговой ход” из Шуи и Холуя в Нижний, Макарьев и “понизовые города”. По Клязьме и Тезе в Шую доставляли хлопок, нефть, зерно, соль, тюлений жир с Каспия, обратно же везли продукты их переработки и изделия местных умельцев. На крупных крытых баржах “мокшанах” (по имени реки Мокша в Тамбовской области) к устью Тезы в больших количествах привозился хлеб. Тянули “мокшаны” обычно в большую воду по 150-200 человек бурлаков.

В межень грузы доставляли в баржах поменьше - “гусянах”, в шлюзы же на конной тяге шли самые малые суда - маленькие крытые баржонки “тезянки”. Позже лошадей сменили колесные буксиры - паровики и газоходы. В советские времена на Тезе имелось даже пассажирское сообщение. Для этого по размерам шлюзов (!) были изготовлены особые укороченные “Зарницы”.

За полтора столетия тезянские шлюзы неоднократно ремонтировались и перестраивались, но в целом, если судить по отчетам 100-летней давности, их конструкция сохранилась до нашего времени практически без изменений, разве что дуб наши рациональные современники заменили более дешевой и удобной в обработке сосной. Шлюз представляет собой деревянную камеру длиной 20 и шириной 4 метра, на входе и выходе из которой устроены мощные деревянные ворота с балками-рычагами для открытия и закрытия. Шлюзование проводилось вручную - судно заводили в камеру, навалившись на рычаги, закрывали за ним входные ворота и приоткрывали выходные, а когда камера наполнялась водой из плотины, так же руками выталкивали судно в подходной канал.

Вот как описали в 1997-м году современное состояние шлюзов участники экспедиции в честь 110-летия клязьменского пароходства:

Честно признаться, в Тезу мы зашли, надеясь увидеть хотя бы остатки старинных шлюзов. Уж если Клязьму предали забвению, что можно ожидать от ее притока - прикнувшейся в глухом углу на границе двух областей небольшой речушки? Оставив катер в устье, мчимся по Тезе на легкой моторке. Река узкая, извилистая, глубокие омуты сменяются песчаными отмелями и глинистыми перекатами. Первый шлюз показывается километра через 2 - 3. Все, вроде бы, цело: деревянная камера, ворота.

На берегу встречаем людей. На глупый вопрос: “А вы что здесь делаете?”, - один из них недоуменно отвечает: “Как что? За шлюзом присматриваем!” Познакомились: Сергей Дашковцев, живет в расположенном поблизости селе Мордовское, на шлюзе работает несколько лет, штатная должность - судопропускник... Кроме него, шлюз обслуживают еще два человека. Работают посменно. Все регулярно получают зарплату - небольшую, зато вовремя, без задержек. Задача - следить за уровнем воды в плотине, ремонтировать, красить, охранять. Шлюзов таких на реке пять - все имеют укомплектованный штат и содержатся в исправности, поддерживая на Тезе глубины от 2,5 до 3 метров.

Рассказали, что последнее судно с Клязьмы заходило в шлюзы лет эдак 5 - 6 назад. С тех пор судоходство осуществляется только между 1 и 3 шлюзами - шуйские “Зарницы” возят отдыхающих и туристов.

При необходимости связь Тезянской системы с клязьминским фарватером можно восстановить. Для этого следует немного углубить перекаты на 2-километровом отрезке русла, соединяющем последний пятый шлюз с устьем реки, и почистить подводные каналы. Обычно в начале лета, после спада воды, земснаряд выполнял эту работу за 2-3 дня. Кто знает, может, возникнет когда-нибудь эта самая необхоимость, возьмется какая туристическая фирма за создание уникального водного маршрута, не даст реке умереть. А ведь увлекательная получилась бы поездка - на симпатичном пароходике с дымком из трубы и шлепаньем колесных плиц за кормой по всемирно известным “золотым городам” - Шуе, Холую, Мстере, Вязникам, Гороховцу. Попутно: рыбалка, раки, стерляжья ушица, гитара у костра. Интересно, почему обыкновенные в других странах идеи и проекты у нас выглядят безудержным фантазерством?..”

Не дожидаясь доброй фирмы, экскурсию по шлюзам до Холуя и Шуи (65 км) можно совершить на легкой моторке (сами шлюзы, конечно, придется обносить), но если ее нет, в Тезу лучше не заходить - участок от устья до первого (пятого, если считать от Шуи) шлюза давно не чистился и очень мелок. Но работы по восстановлению судоходства тезы уже ведутся, силами ООО «Верхне-Волжскводхоз» возводятся новые бетонные сооружения. Согласно планам предприятия, к 2010 году все тезянские шлюзы должны быть приведены в работоспособное состояние.

Без бетона в наш век камня и стали, увы, не обошлось – три шлюза из пяти будут иметь бетонные плотины и стальные ворота, но лишь один из них полностью заместит старинный третий шлюз и то только потому, что в 1996 году старые сооружения были полностью разрушены весенним паводком и восстанавливать оказалось попросту нечего. Иные два бетонных новодела построят чуть в стороне от их деревянных предшественников, сохранив старинные сооружения для показа туристам.

Наконец самое главное и невероятное в наше прагматичное время: пятый и второй шлюзы останутся деревянными! Их уже полным ходом восстанавливают по проекту 170-летней давности, используя те же самые материалы: неподсоченные сосновые бревна, бутовый камень, кованые петли и детали водопропускных задвижек, заботливо снятые со старых конструкций и сохраненные в целости. Для полного погружения в эпоху прадедов со стройплощадки следовало бы убрать всего три предмета: бензопилу, автокран и дизельный молот для забивания деревянных свай. Но теперь надо как можно скорее шлюзы восстановить пока под программу деньги выделяются и еще живы мужики, способные знаючи выполнить дедовскую работу.

Километрах в 10 перед Ковровом на высоком правом берегу Клязьмы расположен поселок Клзьменский городок - в древности город Стародуб. Осматривать там особенно нечего, т.к. последние пригодные для досужего туриста древности сгинули еще на заре советской власти. В Коврове по части музеев тоже не густо: краеведческий и дом-музей Дегтярева. Вообще, останавливаться надолго в Коврове не рекомендую - про отчаянных ковровских ушкуйников еще Сергей Никитин, меж лесных клязьменских берегов путешествуя, писал и с тех пор нрав прибрежного ковровского народца не очень-то изменился. Задерживаться надолго в Коврове не стоит и по другой причине - пятью километрами выше вас поджидает одно из двух самых серьезных препятствий на реке - Нерехтинская каменная гряда.

Да, чуть не забыл про одно любопытное обстоятельство. Река Уводь, впадающая в Клязьму недалеко от Коврова, в верхнем своем течении связана 25-километровым каналом с Волгой, т.ч. двигаясь по Клязьме, вы частично плыли и по волжской водице.

Итак, Нерехтинская каменная гряда - 191 км судового хода. Принцип движения по ней описан в лоции, однако если вы не уверены в своих силах, попробуйте договориться об лоцманских услугах на спасательной станции ГИМС в Коврове. Пройденная Нерехта означает еще 30 километров относительно спокойного хода (не забывайте, однако, что теперь вы следуете по самому сложному для судовождения участку реки) до следующего опасного препятствия - гряды Кижановской. Перевести дух и переночевать советую возле правобережного села Любец (196,4 км) - пристанища всяко-разно местных и пришлых художников.

На Кижанах в лоцманы нанимать некого, поэтому внимательно читаем лоцию и после предварительной разведки спокойненько, не суетясь, но все же достаточно динамично (течение на гряде довольно сильное) втягиваемся в выбранную протоку. Кижаны пройдены - значит мы почти дома. Чуть выше по правому берегу (231 - 235 км) выстроены многочисленные турбазы и лагеря отдыха - при желании можно с комфортом устроиться на ночь в номере со всеми удобствами или погреться в баньке.

Богданцевская и Луневская каменные гряды опасности не представляют - главное про них не забыть и пройти на малом ходу с футштоком. В районе Богданцевской гряды обычно уже встречаются лодки владимирских водомоторников - всегда можно спросить совета или даже, “сев на хвоста” дойти с ними до Владимира. Перед Боголюбовскими перекатами советую свернуть в Нерль и полюбоваться всемирно известным храмом Покрова.

Если к Нерли вы подошли во второй половине дня в воскресенье, без лоцмана не останетесь. Через Боголюбовские перекаты кто-нибудь из возвращающихся во Владимир лодочников вас обязательно проведет. Вместе с ними советую добраться до лодочной станции “Горизонт” и договориться там о стоянке. Если забрать с собой все ценные вещи и закрыть каюту на ключ, за сохранность лодки можно не опасаться. На правый берег “за рупь” вас перевезет кто-нибудь из сторожей. 30 метров через железную дорогу и вы в центре города в минуте ходьбы от вокзалов и пяти минутах - от ближайшей гостиницы. Культурная программа во Владимире - по собственному усмотрению, благо выбрать есть из чего. Кстати, судно в “Горизонте” можно оставить и до следующей навигации - цены более чем приемлемы.

Увы, главная река Владимирской области, к слову сказать, в этом году отмечающая свой собственный юбилей (130 лет с момента пуска первых пароходов) почти утратила судоходный статус.

Чиновники и бизнесмены, имеющие к проблеме хоть какое-то отношение и способные повлиять на судьбу реки, в большинстве своем задают тот самый, не имеющий жестко рационального ответа вопрос: "А зачем нам судоходная Клязьма?!"

Странно, почему доказывать и объяснять сложнее всего вполне очевидные вещи?

Наверное, они сами, их отцы, деды и прадеды выросли вдали от таких красивых рек, как наша Клязьма. Или всё-таки нет...?

Посмотреть фотографии реки Клязьма можно здесь